«Америка была действительно удивлена, когда вдруг перед ней встала живая Россия и сказала, что у неё есть свои интересы»

Какие интересы? Какая Россия? Ведь всё было развалено, уничтожено! Речь не только про политическую целостность и экономику

Всё началось много лет назад с того, что высшее политическое руководство России заявило: то-то и то-то противоречит нашим национальным интересам. Коллективный Запад в лице пастуха стран коалиции, США, с искренним удивлением ответил: у России нет и не может быть никаких своих интересов. Отметим вот эту неподдельную искренность, это настоящее удивление. И пойдём дальше.

В мудрых блогах российского интернета я нашёл такой замечательный пример: с точки зрения интересов кишечной палочки, обитающей в пищеварительной системе медведя, стратегия медведя, который отбивается от стаи нападающих на него волков, является глупой, нелепой, неправильной. Интересы кишечной палочки состоят в том, чтобы медведь сдался, был съеден волками, и тогда кишечная палочка сможет успешно осуществить релокацию, поселиться и размножиться в пищеварительных системах волков. Однако у медведя есть свои интересы, которые не совпадают не только с интересами кишечной палочки, обитающей в его пищеварительной системе, но не являются и простой суммой интересов всех его бактерий и клеток тела.

Давайте остановимся на этом примере чуть подробнее. Любой сложный организм состоит из клеток, своих и чужих. В человеческом теле масса населяющей его живности, говорят, превосходит массу его собственных клеток. Некоторые микробы являются паразитами, то есть, они используют ресурсы организма и при этом вредят ему. Некоторые маленькие существа более или менее нейтральны, это соседи или попутчики (большинство штаммов кишечной палочки безвредны, лишь патогенные разновидности производят опасные токсины). А есть те, что выполняют полезные функции – например, бактерии, которые помогают нам переваривать нашу пищу, это называется симбиоз.

Однако и паразиты, и попутчики, и симбионты не являются собственными клетками организма, хотя порой интегрированы в него до нераздельности. У каждого из этих мелких существ могут быть свои собственные интересы. Но есть собственные клетки организма: клетки печени, или кожи, или лейкоциты. Внешне может показаться, что и они имеют свои интересы. На самом деле у них есть только функции, а интересы общие. Например, лейкоциты при защите организма от чужеродных тел гибнут в больших количествах, образуя гной, но и «зная» это, без сомнений снова и снова идут в атаку.

За что отдают свои жизни лейкоциты? За интересы организма как целого. Организм имеет свои интересы, ещё раз, которые не являются простой суммой интересов населяющих его микробов и даже его собственных клеток. В принципе, интересы организма подразумевают и интересы большинства его клеток, и интересы полезных симбионтов, но организм не стесняется приносить некоторые свои клетки в жертву ради жизни и здоровья всего тела, а паразитов вообще может выгонять и убивать безо всякого уважения к международно признанным правам паразита.

Это не вызывает у нас никаких возражений, потому что онтологическую субъектность мы признаём за организмом как целым. Организм, то есть, человек, является субъектом права, отношений, защиты, нравственности и так далее. Кишечные глисты – нет. При этом мы можем испытывать сострадание к обычным дождевым червям и стараться не убивать их просто так, без нужды и нечаянно. Индийские джайны, говорят, подметают перед собой дорогу, чтобы не раздавить насекомых. Но червь, паразитирующий в нашем теле, скорее всего, не получит нашего сочувствия. Не только потому, что он противный и вредный. Но и потому, что он не субъектен. Дождевой червь в биологическом смысле субъектен, а паразит – нет. Это, конечно, не с научной точки зрения, а просто по ощущениям, по иррациональным предпосылкам.

Теперь поразмышляем о том, обладает ли истинной субъектностью страна и кто является носителем этой субъектности? Народ? Государство? Власть? Некое символическое существо, тотем? Надо уточнить, что сейчас речь идёт не о внешнеполитической субъектности и не о государственном суверенитете, а об онтологической субъектности. Может ли страна (или народ?) чего-то «желать»? К чему-то «стремиться»? Чего-то «опасаться»? Может ли иметь свои интересы? И в каком смысле?

Являются ли интересы страны простой суммой интересов населяющих её социальных групп и граждан, или суммой интересов большинства, или за интересы страны выдаются интересы правящего сословия, и даже есть ли у этого «правящего сословия» какие-то коллективные интересы, или речь идёт просто о частных интересах кучки лиц, столпившихся у трона, или всего одного человека, олицетворяющего власть и страну?

Бенедикт Андерсон рассматривает нацию как воображаемое сообщество, социальный конструкт, воображаемый людьми, которые считают себя его частью. И не без оснований. С другой стороны, народ есть физическая реальность и как таковой его видели классические евразийцы и Лев Гумилёв, и не только они. Есть, между прочим, тонкая разница между «нацией» и «народом», это не просто одно слово на разных языках. Под нацией мы часто имеем в виду политическую нацию, политически активных граждан или подданных, в узком смысле политическая нация равно политический класс, правящий класс.

В Российской империи российской нацией были, главным образом, дворяне. Немного купцы, священники и городские жители. А народом – крестьянство. Народ понимается как нечто противостоящее власти, власть и народ. Нет дихотомии нации и власти, потому что нация – это и есть власть. Но не народ. И вот этот самый народ – он отнюдь не воображаемый, а самый что ни на есть реальный, коренящийся в этносе, союзе или соседстве этносов, в традиции и культуре, и отчасти даже в антропологическом единстве.

Но обладает ли народ онтологической субъектностью? Такой субъектностью, вероятно, обладало племя, транслируя сверхличность в образ племенного символа, тотема. Но вряд ли субъектностью обладает современный народ, соединение довольно сложное и рыхлое. Особенно, если народом считать нынешнее население страны. Если понимать народ шире и глубже, учитывая его связь с ландшафтом, включая в него не только людей, и не только современных, то взгляд на субъектность народа может измениться. Однако это речь уже о метафизических основаниях субъектности, о чём будет сказано позже.

Кажется, лучшим претендентом на роль носителя субъектности страны является её государство, государственный аппарат. Недаром Томас Гоббс вывел образ государства как «смертного бога», Левиафана. Нет сомнений в том, что государство как организация-организм обладает своими целями и имеет свои интересы, и демонстрирует некоторую даже инфернальную субъектность, однако проблема в том, что государство слишком спаяно с государственным аппаратом, то есть самовоспроизводящимся коллективом номенклатурных чиновников, а его, этого коллектива интересы, хоть и предусматривают периодическое принесение в жертву отдельных персонажей и даже любых персонажей в угоду коллективному благу, тем не менее, могут быть весьма далеки от интересов страны, включающей в себя, безусловно, ещё и народ.

Так кто же эта сверхличность «Россия», или «Китай», или «Германия», если она существует? В чём и ком она воплощена? Каким образом может быть выражена, если это не просто суммарный «народ» и не государственный «Левиафан»?

В древнем индийском гимне «Пуруша-сукта» описан «космический человек», Пуруша, который обнаруживает свою не только космологическую, но и социальную природу. Реки его вены, горы его кости, но члены его тела – сословия общества. А ещё в его организм входят животные, дикие и домашние. На самом деле мы видим, что Пуруша составлен из: ландшафта, включая антропогенный ландшафт, техносферу; биоценоз, включая диких и одомашненных животных и растения; социум, дифференцированный по функциональным группам. Вот всё это вместе и есть Пуруша. Но не только! В него включено не только настоящее, но и прошлое, история, память и жизни прошлых поколений, и будущее – грядущие поколения. А ещё, три четверти Пуруши находится не на смертной земле, а в небе бессмертия.

Образу Пуруши можно давать бесчисленное множество интерпретаций: философских, космогонических, поэтических, религиозных и так далее. Однако здесь для меня важно то, что он идеально подходит для наполнения понятия страны как онтологического субъекта. Для этого в Пуруше есть всё.

Россия – это берёзы и дубы, реки, такие, как Волга, горы, равнины, поля пшеницы и ржи, пасущиеся коровы и кони, медведи и олени в лесах, собаки и коты в квартирах, города, такие, как Москва и Воронеж, дороги, Керченский мост, поезда, атомные электростанции, армия и флот, люди, живущие сейчас и все их предки, жившие здесь ранее, и потомки, которым достанется эта земля. Всё это вместе, но и что-то сверх того. Россия не является простой суммой всех городов, сёл, жителей, предприятий и органов власти. Страна существует не как набор и даже не как система, а как организм. Поэтому у России как организма есть свои интересы и цели. Иногда они совпадают с личными моими и твоими представлениями о благе, а иногда нет.

Если чьи-то представления почти всегда не совпадают с тем, что полагает для себя благом Россия, и если такой человек или такие люди в тревожной ситуации спешат покинуть Россию в поисках лучших мест, то почти наверняка в организме России эти микробы были вредными паразитами. Ничего личного, просто научное определение. Не стоит радоваться другим странам, они и там будут паразитами. Потому что они по своей природе паразиты. Патогенная кишечная палочка, перекочевав из организма «плохого, злого, агрессивного» медведя в организм «доброго, хорошего, демократичного» волка не перестаёт быть патогенной кишечной палочкой.

А теперь вернёмся к началу нашей заметки. Что же вызвало такое искреннее удивление у политиков из США? Почему они были убеждены, что у России нет и не может быть своих интересов? При том, что у США свои национальные интересы, конечно же, есть, и сфера интересов США распространяется на весь земной шар и ближайший космос.

Потому что не каждая страна является Пурушей, не каждая страна обладает этой субъектностью, причём я опять говорю не про суверенитет и политическую субъектность. Не все сумели сохранить онтологическую субъектность, бытие страны как сверхличности, как организма. Первый удар США всегда направлен в сердце Пуруши. Америка нанесла серию смертельных ударов и решила, что Пуруша-Россия мертва. Есть компрадорские элиты (их можно запугать или купить), есть население (его можно запугать и задавить), есть госапарат, который можно сделать колониальным, и так далее, а России нет.

Америка была действительно удивлена, когда вдруг перед ней встала живая Россия и сказала, что у неё есть свои интересы. Какие интересы? Какая Россия? Ведь всё было развалено, уничтожено, разорвано в клочья! Речь не только про политическую целостность и экономику. Речь больше про духовные основания организма Пуруши-России. Там ничего не было. Только пепел и учебники фонда Сороса о том, как этим пеплом удобрять посевы новых хозяев, европейцев и американцев. Так откуда же что взялось??

Я думаю, плохо понимающие метафизику и тем более не знакомые с Пуруша-суктой американские политики не учли, что Пуруша – это не только настоящее, но и прошлое, история и предки. «Наши мёртвые нас не оставят в беде, наши павшие – как часовые», пел Высоцкий. Они нас и не оставили. Когда клика Ельцина принесла Пурушу в жертву и продала на мясо в Америку, вышли наши павшие и вернули утерянную субъектность. А ещё и то помогло, что три четверти Пуруши – в небесах бессмертия.

Россия жива и с этим придётся считаться. И врагам, и друзьям (таким, с которыми и врагов не надо), и мелким пакостным паразитам. А что до соотношения целей и судеб страны с частными жизнями населяющих её граждан, то здесь есть ровно две позиции. Первая – страна и государство как Молох перемалывают жизни бедных простых несчастных людишек, которым жить бы своим умом и хозяйством, гулять-целоваться, да поливать герань на окне, а Молох бросает их в огни, пучины и бездны. Вторая – причастность к великой истории наполняет светом и смыслом частное человеческое существование, труды и жертвы во имя Империи делают человека бессмертным.

Одна из этих позиций излюблена паразитами, а другая характерна для лейкоцитов, а какая кому – решайте сами.