Чиж уговорил Маргулиса не подвергать цензуре песню Пиковского
Любителям русского рока имя Павла Пиковского попадаеется в прессе в последние 2-3 года все чаще и чаще. Впечатляет как географический и стилистический охват музыканта, так и внушительный список тех именитых исполнителей, с которыми он сотрудничал. Родился в Нижнем Новгороде, состоялся как автор в Санкт-Петербурге, сейчас осел с семьей в Москве. Долгое время пел в церковном хоре. Записывался с Олегом Митяевым, Пухом, из F.P.G., Людмилой Маховой из «Дайте Два», Евгением Маргулисом... С Чижом у него сложились дружеские отношение и долгосрочное сотрудничество, вылившееся сейчас в запись их совместного альбома.
Узнать о Павле побольше можно было как раз 13 июля в «Гарцующем дредноуте». Вечер проходил в рамках нового перспективного проекта «Русский рок+», затеянного питерскими энтузиастками Женей Глюкк и Еленой Ртищевой совместно с клубным промоутером Евгением Сабельфельдом и главным российским специалистом по рок-поэзии — доктором филологических наук Юрием Викторовичем Доманским. Концерты под их патронажем имеют форму интервью, снимаются на камеру, а в перспективе имеют шанс превратиться в содержательные музыкальные фильмы.
Тринадцатого июля в «Гарцующий дрендноут» набилось огромное количество народа. Еще примерно столько же, по неведомым причинам, осталось на улице. Павел оказался вдумчивым, общительным и рассудительным собеседником. Правда, некоторые его мнения обескураживали своей категоричностью, однако искренность — тоже весьма ценное для музыканта качество. Не устающий нахваливать Пиковского в своих интервью Илья Черт (группа «Пилот»), предполагает, что годам к сорока тот начнет изъясняться дзен-буддистскими коанами. Предпосылки к этому действительно есть, ведь уже в самом начале концерта Павел выдал афоризм: «Совесть — это представительство Бога в человеке».
Поклонники просили рассказать о самом важном. Пиковский заявил, что каждый музыкант должен стремиться стать Артистом, а это подразумевает равноценное внимание к двум составляющим: умению подать себя и предприимчивости. Если творец всю жизнь хочет просидеть в андеграунде, не заботясь о своей раскрутке, то рано или поздно упрется в тупик. Но если будет делать ставку исключительно на коммерческие стратегии, также ничего путного не добьется. Залог успеха — в гармонии этих двух сфер.
Столь важный урок преподал Пиковскому в свое время Илья Черт. Павел прислушался к своему старшему товарищу, но его последователем отнюдь себя не считает. Пиковский даже высказал мнение, что между реальным Ильей Чертом и песенным — две большие разницы. Не то, чтобы музыкант лукавил или притворялся, а просто хотел бы стать тем, кем не является на самом деле, но пока на это не способен.
Не менее строгим певец оказался и к по отношению к нынешнему творчеству Константина Кинчева. Пиковского смущает сам факт существования движения «Армия Алиса». Песни же группы, опубликованные начиная с 2003 года он раскритиковал за «раммштайнообразие» и за рифмы, вроде «дар — удар». «Такое впечатление, что тексты современной «Алисе» пишет не Кинчев, а кто-то другой, настолько они не в его стиле!», - восклицал Павел. Среди же близких по духу авторов он назвал Бориса Гребенщикова, Вадима Демидова, Алексея Вдовина и Павла Фахрутдинова. Очень хвалил Бранимира, которого, несмотря на мрачные песни, считает очень светлым человеком, не боящимся трудностей. В родном Волгограде Бранимир сдает внаем собственную квартиру, как бы обрубая все мосты, а сам отправляется на полгода в гастрольный тур, забивая по 80-100 концертов кряду. В отличие от него, Пиковский «ломается» уже на восьмом-девятом выступлении.
С Чижом Павел сотрудничал настолько плотно, что тот стал в итоге крестным его сына. Как-то они записали песню «Небо — мое сердце». Чиж показал ее другу Максиму Леонидову, тот одобрил. Тогда Чиграков решил включить ее в свой репертуар, но его бдительный директор предостерег, что автор может потребовать взамен много денег. Обескураженный Чиж позвонил Пиковскому, тот дал добро на исполнение любой песни собственного авторства. «А ты можешь петь любую мою!» - ответил обрадованный Чиграков. Сначала Пиковский отклонил заманчивое предложение, но позже пересмотрел свою позицию и исполнил, например, на своем творческом вечере «18 берез».
Интересной выдалась работа с Евгением Маргулисом. Павел предложил ему и Чижу записать с ним песню «М...ак» и уехал в Якутию. Вернувшись через несколько недель, он получил от блюзмена голосовое сообщение: мол, не против вписаться, но грубое слово хорошо бы из песни убрать. Тогда Пиковский обратился к куму Чижу с просьбой убедить компаньона в том, что без этого слова песня утратить всю свою суть. Дипломатия оказалась эффективной, и уже через некоторое время Маргулис спрашивал у Павла разрешения исполнить эту вещь в собственном концерте.
По поводу названия группы «Хьюго» Пиковский рассказал потрясающую историю. Несколько лет назад он жил в Питере и пел в церковном хоре (мама приобщила к этому с детства). Февраль-март, службы великопостные, монастырские, длились нередко по 4-5 часов. За месяц очень утомился, поскольку пел по утрам и вечерам, зачастую не успевая домой и ночуя прямо при храме. Жил в миилицейской коммуналке, где до ближайшего душа было метров 50 по коридору. Однажды вернулся со службы, замерзший, усталый. Пошел в душ и хотел лишь одного: чтобы туда не было очереди. На сей раз повезло, и стоя под горячим душем, он вдруг придумал строчки: «Выла за окнами вьюга, вьюга была как зверь. Мальчика звали Хьюго, он ушёл, забыв закрыть дверь». Так родилась песня и концепция новой группы, знаменующий его отход от бардовской песни к року. Хьюго в понимании Павла - это вечный искатель счастья, который в итоге понимает, что оно находится внутри него самого.
Творческий вечер Павла Пиковского длился около трех часов. За это время он успел исполнить больше полутора десятков песен, рассказать о своих любимых и нелюбимых писателях, религиозных убеждениях, работе над аранжировками электрических песен и ответить на вопрос «первый на «Шокофесте» или последний на «Нашествии»?» словами Иосифа Бродского: «Если ты самый умный в комнате, значит ты не в той комнате». Вне всякого сомнения, играл бы и еще, но порвал две струны, проч
Комментарии читателей Оставить комментарий