Политический театр Владислава Суркова

Спустя 5 лет после увольнения главного идеолога страны и архитектора Русского мира Владислава Суркова молчание было нарушено. Бывший обитатель кремлевского Олимпа сорвал маску с самого себя и своей мировоззренческой парадигмы

Прошло пять лет после скандального (но не резонансного) увольнения главного идеолога страны и архитектора Русского мира Владислава Суркова. Пять лет бывший помощник президента и главный идеолог страны хранил гробовое молчание. Возможно, это было одним из условий при перемене участи. И вот на днях молчание было нарушено. И бывший обитатель кремлевского Олимпа сорвал маску с самого себя и своей мировоззренческой парадигмы. И наконец всем «кремленологам» стала понятна причина его ракетообразного карьерного взлета и стремительного низвержения с высот российской власти.

Площадка «бонзы»

Симптоматично, что «сеанс саморазоблачения» состоялся на коммерческом канале WarGonzo, широко известном в узких армейских и силовых кругах, а не на одном из федеральных каналов. Сдается мне, что Владиславу Андарбековичу (в 2005 году в газете «Жизнь» была опубликована статья «Чеченское детство Владислава Суркова», в которой приводились воспоминания жителей села Дуба-Юрт и утверждалось, что первые пять лет жизни Владислава Суркова его звали Асланбек Андарбекович Дудаев) федералы банально «включили красный свет» – «вылетантам здесь не место». А рейтинг «ВарГонзо» после крайне тенденциозного (и по факту глубоко лживого) освещения карабахской войны Семеном Пеговым рухнул вниз.

Армия Карабаха терпела тогда одно поражение за другим, а Пегов по приказу своего шефа – этнического армянина Арама Габрелянова - вещал на канале из-под каждого кустика о доблести и успехах армянских «воинов-львов». Азербайджанские эксперты издевательски предложили вручить Пегову высшую награду Азербайджана – за дезинформацию об армянской армии и введение в заблуждение армянского обывателя. А вчерашние почитатели и подписчики канала после этого потока лжи даже прозвали его «Самовар Бонзы», адресуя намек самому владельцу, крестному отцу российской газетной порнографии Габрелянову. Так что интересы «бонзы» и «вылетанта» в этом случае совпали.

Но – обо всем по порядку.

Владислав Сурков с детства был любимчиком и баловнем судьбы. Смазливая внешность и умение пудрить мозги не испорченным интеллектом юным провинциальным барышням, а затем преподавательницам сначала школы, а потом института культуры (где он сумел окончить целых три курса, в Википедии фигурируют Международный институт и Институт стали) творили чудеса.

О похождениях двух «друзей-красавчиков не-разлей-вода» – химика Миши Ходорковского и культуролога Славика Суркова в  общагах «культурного института» до сих пор ходят легенды.

А потом пришли лихие девяностые - бурные, безумные, беспутные. В стране, по воспоминаниям самого Ходорковского, началась «веселая грабительская игра» – грандиозный передел собственности, бессмысленный и беспощадный. Ничего не производя, друзья по «Менатепу» и компаниям «Рога и копыта», «Мойша и компаньоны», «Славик и братаны» через прикрученные «Круть-верть-банки» по цене трамвайного билета присваивали гигантские предприятия страны, попутно облапошивая миллионы граждан.

Апофеозом этой «игры» свежеиспеченных «гоп-стоп-олигархов» и «потоп-менеджеров» стало присвоение Ходорковским крупнейшей нефтяной компании страны - «ЮКОСа». Любимчикам фортуны повезло в очередной раз. Они оказались в самом центре сладкого ресурсного пирога страны.

А потом в Кремль пришел Путин, и началось опускание, «равноудаление», приведение в чувство и «построение» круть-верть-олигархов. Посидев на дорожку в лефортовской одиночке и скинув в пользу Путина все свои медийные активы, отчалил в Израиль Гусинский. После чего все олигархи превратились в «одно большое горькое внимание». Ходорковский, в отличие от остальных внемлющих, не хотел ни опускаться, ни равноудаляться, ни строиться, ни внимать. К тому же у него выгорала «сделка тысячелетия» – слияние с «Сибнефтью» Романа Абрамовича, с которым Михаил Борисович публично целовался в зубы, десны и другие места на лице.

Путин в последний момент пресек эту сделку, и Ходорковский логично и ожидаемо попал под неумолимый асфальтовый каток Следственного комитета. Как острили тогда СМИ, «нефтеналивной олигарх» был приглашен на званый ужин в Кремле не в качестве дорогого гостя, а в виде изысканного блюда на десерт. Более года ушлого олигарха-комсомольца поджаривали на медленном вертеле судебного процесса, а он снисходительно улыбался «сатрапам» из-за прутьев решетки.

В процессе раздачи «сестрам по серьгам, а братьям – по срокам» Суркову и Абрамовичу удалось технично соскочить со скользкой темы и выскользнуть из зубов российского правосудия. Объяснение этому могло быть только одно – и тот, и другой, вероятно, банально пошли на сделку со следствием и сдали дорогого партнера со всеми потрохами. В итоге суд нарезал улыбчивому олигарху «червонец общего режима», и тот отправился полировать нары и валить лес, который не сажал, в далекий Забайкальский край. А друзья-товарищи были щедро вознаграждены. Один сохранил свои капиталы и стал начальником живописной Чукотки, другой – помощником президента. И началась для Владислава Андарбековича совсем другая жизнь...

«Чеченизация» по-сурковски

Главным достижением Суркова можно считать «чеченизацию» конфликта на Северном Кавказе. Будучи «продуктом дружбы народов» (отец у Владислава Андарбековича – чеченец, мать – то ли русская, то ли еврейка), он быстро сориентировался в чеченских реалиях и сумел противопоставить оппозиционных горских чеченцев равнинным. Все знаковые сообщники федералов – Руслан Лабазанов, Сайт-Магомед Какиев, братья Ямадаевы, отец и сын Кадыровы - в той или иной степени были его креатурами.

Хотя при здравом рассуждении можно было понять, что чеченизация в той войне была неизбежна. Российская армия неумолимо дожимала боевиков, «равнинные» дружно присягнули Кремлю, а боевики с гор лихорадочно искали варианты компромисса с российской властью.

«Глубинные» и «суверенные»

Другим, весьма условным, достижением можно считать легализацию Сурковым понятий «суверенная демократия» и «глубинный народ». Понятия эти были весьма расплывчатыми, наивными и не очень понятно, кому и зачем адресованными. Но федеральная пресса (с подачи самого Суркова) мусолила их довольно долго. Хотя силовики путинской команды и часть оппонирующих им олигархов (и те, и другие – люди чрезвычайно рациональные и работающие на результат) считают все эти песнопения «раздуванием кадила на пустом месте» - с целью понравиться первому лицу страны.

Так или иначе, вся эта словесная эквилибристика и жонглирование смыслами и сущностями не была замечена ни на Западе, ни в кремлевских башнях.

А потом в биографии «кремлевского нарцисса» (как его называли представители силовиков), началась полоса тяжелейших политических неудач и катастрофических провалов. После разгона провалившего всю работу «украинского отдела» Управления внешней политики Администрации президента Суркова назначили руководить «украинским» отделом. После чего он был уволен Путиным за полный провал работы и на этом направлении.

И вот спустя пят лет всплыл в «ВарГонзо».

«Танчики» и люди

Явление Суркова народу готовилось долго, тщательно и со вкусом. В стилизованной под блиндаж студии разместились сам Сурков, Александр Бородай (бывший предсовмина Донецкой Республики) и Семен Пегов, которые вели разговор о событиях 2014 года, о сбитом «Боинге», о Путине, о выборах в Государственную Думу и, разумеется, о грандиозном вкладе Владислава Суркова в дело продвижения Русского мира.

Будучи экзальтированным интеллектуалом, Владисоав Андарбекович в привычной ему манере сыпал метафорами, афоризмами и ассоциациями. Складывалось впечатление, что он самозабвенно играет какую-то ключевую роль в политическом театре, где режиссером, худруком, сценаристом и главным актером был тоже он сам.

В этом интервью Сурков прямым текстом признался, что политика для него – то же театральное действо. При этом Администрация президента Путина для него – подмостки, а целые народы и отдельные люди – это зрители, частично актеры и декорации, которые он использует в своих «постановках».

«Политика состоит из спектакля, а люди хотят видеть представление о себе, – в свойственной ему манере оратора-эквилибриста вдохновенно витийствовал Владислав Андарбекович. – Все мы живем в вымышленном мире. Эйнштейн, чтобы сделать открытие, ставил мысленные эксперименты, воображал некое искусственное пространство, проигрывал в нем какие-то ситуации и приходил к каким-то выводам. Точно так же и генералы, которые, играя в штабные игры, двигают танчики указками по карте…»

Несмотря на то, что он вроде как служил в Красной армии шифровальщиком (что тоже документально не подтверждено), Сурков, судя по всему, совершенно не знает реалий далеко не всегда романтичной и театральной армейской жизни. С другой стороны, он демонстрирует вопиющее внутреннее смысловое противоречие – на уровне когнитивного диссонанса, которое даже сам не замечает. Образ генералов, играющих в штабные игры, не только не подтверждает парадигму Суркова, а опровергает её напрочь.

Да, армейские генералы «играют в игры» на реальных картах. Но они стремятся отобразить на них максимально точное соответствие реальному положению дел на поле боя. В этом им по мере сил и возможностей помогает армейская разведка, снабжающая генералов разведданными. И если эти разведанные не соответствуют действительности, а генералы будут, как Владислав Арданбекович, руководствоваться своими театральными фантазиями, то могут погибнуть целые армии. И такие случаи Истории знакомы.

В этих танчиках сидят живые люди. И гореть живьем и взрываться при генеральской ошибке тоже будут они. И генералы это прекрасно знают. И вообще, вся система государственного управления – это не совсем театр. Это нечто иное, менее возвышенное, менее поворотливое, более практичное и гораздо более ответственное дело, чем полет фантазии политического театрала.

И человек с таким «придуманным», раздвоенным внутренним миром, по его же словам, «жил на самом верху социальной пирамиды, руководил огромными массами людей, направлял действия огромного государства». Удивительно.

Но именно в этой мировоззренческой парадигме и кроется ответ на вопрос о тех тупиках, в которые Владислав Сурков завел ЛДНР и весь Минский процесс. По его словам, именно он ввел в оборот и в систему государственного управления России в качестве идеологического фундамента современного Русского государства само определение Русского мира. По мнению «политического театрала», Русский мир – это понятие не культурное, а территориальное. И находится он там, где говорят и думают по-русски, где уважают русскую культуру, Путина и боятся русского оружия.

Любой третьекурсник МГИМО скажет вам, что подобная трактовка по сути есть объявление войны всему остальному миру. Если бы такая концепция и в самом деле стала основой государственной идеологии страны, то вписать Россию современную в Россию тысячелетнюю – страну добра, православия, страну с мессианской идеей, которую Христос пешком исходил, - было бы невозможно.

Но Суркову этого мало. Он приводит еще одну красочную ассоциацию, рожденную в незатухающей печи его воображения. Он рассказывает о заборах, которые во многих русских деревнях поломаны и завалены. По его мнению, это не от бесхозяйственности, а от того, что «мы смотрим поверх заборов». Это «свойство русского характера – еще не обжив до конца какую-то территорию новую, мы хотим еще чего-то взять. Это сидит в каждом из нас, это неистребимо, это наш генотип. Мы хотим взять как можно больше под свой контроль».

После такой филиппики трудно найти большего помощника украинскому радикальному национализму, чем Владислав Сурков, для оправдания актов вандализма в Одессе и в Донбассе. Достаточно просто взять эти яркие цитаты главного кремлевского идеолога и просто рассказывать деткам в украинских школах про «генотип русского человека», немного украсив этот рассказ примерами «героической борьбы» украинских добробатов против «Русского мира» Владислава Суркова. И это поколение, повзрослев, дружно пополнит ряды тех же нацбатов, готовых идти в бой на армию геополитического соседа с таким агрессивным «генотипом».

И в завершении Владислав Юрьевич «вишенкой на торте» выстреливает во внешне красивую сентенцию о том, что «мы не торговая империя, мы не англосаксы, у нас не было Ост-Индской кампании, мы про другое. Мы расширялись и воевали за другое». Но за что же мы воевали, Сурков не отвечает. Филиппика «повисает в воздухе». Пегов и Бородай с умным видом кивают головами, но по их растерянным взглядом видно, что они так и не «въехали», за что веками воевали русские...

Но кульминации внутренних противоречий Сурков достигает в вопросе о Минских соглашениях.

«Минские Соглашения – это Закон Украины о том, что на Донбассе (который есть Украина) не будут действовать законы Украины». Занавес. Это, простите, о чем?... Закон Украины о том, что на части Украины не действуют законы Украины, в том числе не действует и этот закон Украины о том, что здесь не действуют законы Украины? Классический парадокс лжеца: «Я утверждаю, что я ничего не утверждаю, в том числе и этого утверждения».

Внимание, вопрос. Возможны ли в принципе такие смысловые посылы в критически важных для обеих стран межгосударственных отношениях?!

Чувствуя, что перенапряг слушателей своими неожиданными ассоциациями, Сурков «встает на плечи гигантов» - аппеллирует к Эйзенштейну. По мнению Суркова, Эйзенштейн тоже жил в вымышленном мире. Но режиссер не занимался серьезными политическими проблемами, а стремился к разрешению противоречий реального мира (а не вымышленного). И Эйзенштейн противоречия разрешал (своим кинематографическим языком), а не создавал, как это сделал Владислав Сурков, явив миру Минские соглашения.

А Остапа несло все дальше.

«Я удивлен, что не только все страны Европы признали Минские соглашения, но и Америка, и Совбез ООН», – продолжает автор. И не задумывается ни на секунду, почему именно англосаксонский мир, ведущий уже три века непримиримую войну против России, с такой охотой и энтузиазмом подхватил это мертворожденное «минское дитя». И не только подхватил, а использовал в качестве тарана в своих наступательных действиях. Именно наличие явных непримиримых противоречий (и, как следствие, нежизнеспособность договора) и сделали невозможным реализацию Минских соглашений. И именно этому искренне возрадовался англосаксонский мир. И никто из луганчан или дончан даже представить себе не может, что Киев под давлением международной общественности изменит свою Конституцию, предоставит мятежному Донбассу особый статус, проголосует за Закон об амнистии и примет Донецк и Луганск в свои «нежные» объятия. Этого как раз миллионы жителей ЛДНР боятся более всего.

И в процессе всея беседы «кремлевский нарцисс» тонко и ненавязчиво намекнул, что ушел в небытие «не совсем» и выразил надежду, что он переживет Путина и ему еще найдется работа при следующем «путине».

Спасибо, Владислав Андарбекович, не надо. Плавали, знаем. И в Кремле, и в Русском мире Донбасса вас не ждут даже в роли «чего изволите» – после всех ваших политико-театральных упражнений. Да и два раза в одну и ту же воду не входят – даже в театре политического абсурда Вашего имени.