Алексей Горшенев посетовал, что мы не учимся на своих и чужих ошибках
Начало октября — дни силы для Алексея Горшенева. Третьего октября он отмечает свой день рождения — так же, как и Сергей Есенин, на стихи которого выпустил два альбома («Душа поэта» и «Смерть поэта»). Совместить две эти реальности удобнее всего в формате акустики, ведь она подразумевает доверительный разговор со слушателем и располагает к наиболее адекватной подаче есенинской лирики.
Все это Алексей Горшенев сотоварищи успешно воплотили в «Тоннах». Но начался концерт все же на тревожной (хоть и при этом несущей подлинную мудрость) ноте. После большого перерыва музыканты сыграли на концерте «Экклезиаст», написанный по фрагментам одноименной книги Ветхого завета. Алексей Горшенев признался, что сделал это неспроста, потому что «все меняется так стремительно, что мы перестаем понимать, где находимся». «Экклезиаст прав, кто не понимает - перечитайте ещё, - уверенно констатировал певец. - Это крутой человек».
В контексте такого серьезного номера по-особенному прозвучала и более привычная песня из актива предыдущей группы Горшенева - «Наше кино». Ведь в годину испытаний, прежде всего, рискуешь, потерять свой культурный слой — те самые «наши песни и наше кино». Алексей Горшенев следом подтвердил, что сегодня прозвучит много серьезных песен, однако вдаваться в причины не стал. «Знаете, почему? - поинтересовался он у зала и, получив утвердительный ответ, облегченно выдохнул. - Спасибо!»
Вполне серьезным номером оказалась «Я объявляю войну», которая к тому же давно не игралась на концертах. По словам Горшенева, она относится к разряду песен, которые музыканты извлекают из старого репертуара и недоуменно над ними корпят — как сделать так, чтобы они достойно зазвучали в акустике? Более привычные очертания имела песня «Огни»…
Отдельный большой блок концерта Алексей Горшенев посвятил от широты душевной «нашему другу Есенину». Перед исполнением этого наследия он порывался поговорить о роли алкоголя в жизни и творчестве, но спохватился, что накануне уже произнес подобный монолог на камерном концерте в Солнечногорске, а повторять рассказы на своих выступлениях как-то не привык. Резонно решив, что об «алкашке и так все знают», Горшенев перешел к исполнению «Грубым дается радость» и «Мне осталась одна забава».
Перед «Черным человеком» певец долго рассуждал о том, что после Сергея Есенина что-то писать — неблагодарное дело, хотя именно в этот текст и можно было бы что-то добавить от себя. «Дорогую» Горшенев сравнил с «Экклезиастом» - в том плане, что чем тоньше творческий человек чувствует, тем чаще ему попадаются произведения, в которых он находит ответ на свои насущные искания. Жаль, дескать, только, что человечеству весь этот интеллектуальный багаж — побоку, и оно не склонно учиться ни на своих ошибках, ни на чужих.
Перед «Мертвецом» на сцене случилась небольшая заминка, так как гитарист Евгений Лебедев, порвав на гитаре струну, спешно отправился в гримерку ее менять. Алексей Горшенев предложил заполнить паузу ответами на вопросы. В ответ на записку о знаках судьбы, он признался, что такая вера в нем есть, но она довольно бесполезная. Одно время Горшенев часто концертировал внимание на совпадающих цифрах на часах, но толку в этих «знамениях» было маловато.
«Письмо от матери» вновь побудило артиста вернуться к алкогольной тематике. Он порадовался за тех, кто умудряется как-то овладевать этим жупелом: «Есть, конечно, те, кто справляется с проблемой, их не ругают, особенно - мама. Послушные, хорошие люди - в общем-то я верю в вас», - рассуждал о таких сознательных гражданах Горшенев. Точку в есенинском блоке поставили «Костер» и «Шальная жизнь».
Концерт же на этом, понятное дело, не закончился. В дальнейшей программе нашлось место и старинным шлягерам «Кукрыниксов» («Не беда», «Черная невеста»), и песням нынешнего проекта Горшенева («Рожденный быть звездой», «Дельфин») и, конечно, нетленкам «Короля и Шута» («Медведь», «Блуждают тени», «Счастье»). Ну а на бис был обещанный ранее «Есенин».
Комментарии читателей Оставить комментарий